Роман Злотников

Смертельный Удар

Пролог

Квадрига медленно спускалась по крутому склону холма. Это был самый опасный участок Дороги Богов, славящейся своими непредсказуемыми спусками, подъемами и поворотами. Каждую осень, во дни Семиртерия, праздника, посвященного богине смерти Магр, на этой дороге, ведущей из столицы к комплексу зданий главного храма Магр, проходили гонки квадриг. И редко когда до конца дистанции доходило более четверти колесниц, возницы которых, зная об этом, выходили на старт в белых одеждах, ибо белый цвет – цвет смерти.

Однако, хотя сегодня было обычное весеннее утро, а прицепленная к упряжке колесница была не гоночной, повинующейся малейшему движению пальцев возницы, а крепкой и несколько неуклюжей, дорожной, судя по пене, высыхающей на раздувающихся конских боках, возница этой квадриги также показал, на что способны и кони, и он сам. И все же спуск, на который вынесли колесницу взмыленные кони, был-таки слишком крут, чтобы продолжить демонстрацию своего искусства и мощи великолепных коней. А Вграр, Верховный жрец Магр, держащий поводья, при всем своем буйном характере обладал и достаточным умом, чтобы понимать, как бы невзрачно ни выглядел его пассажир: человека, приехавшего с самого Острова, не стоит сильно раздражать. Особенно если он носит титул Хранителя Порядка.

Жрец кинул взгляд на человечка, скрючившегося у бортика колесницы. Тот в очередной раз перегнулся через поручни и выкашлял на дорогу остатки обильного завтрака, а потом обессилено свалился на пол колесницы. Вграр обеспокоено повел широкими плечами. Не перестарался ли он, столь рьяно демонстрируя свое искусство колесничего? Хранитель выглядел не очень крепким. Но жрец с младых ногтей привык относиться к Хранителям как к высшим существам, во всех отношениях превосходящим людей. И хотя разумом он давно уже понял, что это не так и что они обычные люди, со своими слабостями, страстями и болезнями, где-то в глубине души еще таился со времен послушничества страх перед теми, кого именовали Хранителями. И несмотря на то что с той поры он сумел возвыситься настолько, что сам стал внушать страх и благоговение, от того могущества, которым обладали Хранители, захватывало дух и кружилась голова. Вграр страстно мечтал достигнуть той ступени, когда любой властитель счел бы за честь стать твоим слугой, а одно мановение твоей руки приводило в движение неисчислимые армии и целые народы. Но жрец уже достаточно знал об Ордене, чтобы быть в курсе, что здесь не было принято поощрять откровенных карьеристов. Хотя, понятно, приветствовалось то, что называлось здоровым честолюбием. Причем где пролегала грань между первым и вторым, в отношении людей его ранга определяли сами Хранители, которые, естественно, не были особо заинтересованы в появлении сильных конкурентов. Жрец давно пришел к выводу, что ему нужен серьезный союзник из их среды. Так что эта лихая гонка была не столько даже следствием буйного нрава Вграра, сколько попыткой показать, так сказать, товар лицом. Положение Ордена в Горгосе было стабильным уже не одно столетие, и Хранитель не хуже его самого понимал, насколько простираются границы могущества посвященных на этой земле. А потому жрец справедливо рассудил, что, для того чтобы заинтересовать Хранителя, нужна не демонстрация власти и богатства, а что-то еще, и со свойственной ему самоуверенностью решил продемонстрировать собственную силу, мощь и лихость, предположив, что уж такой-то мозгляк должен оценить, насколько важен будет для него столь могучий союзник.

Вграр бросил на своего пассажира осторожный взгляд. Человечек издал слабый стон. В этот момент крутой спуск закончился и кони начали резво набирать ход, но Вграр натянул поводья, не давая коням разогнаться. Его гостю уже было довольно. Еще пара миль – и они въехали в ворота, прорубленные в храмовой стене.

Некоторое время спустя оба уютно устроились в небольшом, увитом плющом павильоне, скрытом в густых зарослях дальнего угла храмового сада, примыкавшего к задней стене дарохранилища. Хранитель Порядка, желудок которого до сих пор не пришел в спокойное состояние после сумасшедшей гонки, неизвестно зачем затеянной этим идиотом, тоскливо окинул взглядом столик, заставленный вазами с фруктами, и протянул слабую руку к кубку с соком. После нескольких глотков он почувствовал себя немного лучше и, поставив кубок, откинулся на спинку плетеного стула.

– Значит, вы считаете, что ваш план принесет успех?

Вграр шумно захохотал:

– Конечно, Хранитель. Этот Измененный оказался довольно крепким орешком, и я думаю, что прямое давление ничего не даст. Пока. Но того, что обсуждалось, тоже недостаточно. Я думаю, к настоящему моменту всем уже стало ясно, что наша самая большая угроза не «грязные знания», которые он несет, и не то, что он держит под своей рукой обширные земли. В конце концов, все это непотребство не будет продолжаться слишком долго. Наша самая большая угроза – сам Измененный. Сама Магр не знает, какие трюки у него еще припасены. И наш основной удар надо направить именно на него. – Он гыкнул, довольный собой. – Судя по тому, чем окончились наши прежние попытки его нейтрализации, он был в своем мире не последним человеком. – Жрец сгреб своей лапищей кубок с дожирским и, уполовинив его одним глотком, продолжил, довольно крякнув: – Сказать по правде, он достоин восхищения. Я полистал книги и могу сказать, что не нашел ни одного его предшественника, которому удалось сделать так много за столь короткое время. Признаться, кое-что из его нововведений мы применили и у себя. – Он бросил в сторону собеседника испытующий взгляд, но Хранитель Порядка остался невозмутим.

Еще несколько лет назад Хранитель, носивший тогда имя брата Эвера из Тамариса и имевший самый низший в Ордене ранг – Наблюдателя, пришел бы в ужас от одной мысли, что Орден хотя бы просто оставит в своих рядах кого-нибудь, соприкоснувшегося с «грязным знанием», принесенным в мир Измененным, но сейчас… Последние два Совета Хранителей были проведены в основном для того, чтобы официально выразить одобрение некоторым нововведениям, которые хотя и именовались привнесенными Творцом, но реально были переняты у Измененного.

– Так вот, – продолжал Вграр, – как это ни прискорбно, сейчас я не только не вижу силы, которая могла бы очистить землю, оскверненную Измененным, но и не вижу в этом особой необходимости. Еще раз повторю, что главное – сам Измененный. – Он сделал паузу, влил в глотку остатки вина и поставил кубок на место. Хранитель в свою очередь пригубил сок, успев поймать еле заметный отблеск презрения, мелькнувший во взгляде собеседника. Брат Эвер из Тамариса вряд ли бы смог обратить внимание на едва уловимый отблеск, но жизнь в резиденции Ордена очень быстро учит замечать малейшие оттенки в поведении тех, с кем сводит тебя судьба. Человечек усмехнулся про себя. Этот дюжий, высокомерный мужлан хочет его использовать? Что ж, посмотрим, кто, в конце концов, от этого использования больше приобретет.

– И как вы хотите это сделать? – Вграр подался вперёд и яростно заговорил, обдавая собеседника брызгами слюны:

– У каждого человека, Хранитель, даже у меня и у вас, за спиной болтаются… поводья. Как у коней, запряженных в квадригу. И сила Измененного не столько в нем самом, сколько в том, что он сумел запрячь в свою квадригу сильных «коней» и искусно управляет ими. Мы должны просто перехватить эти поводья из его рук, а если получится – взнуздать и его самого. А разве есть в этом мире кто-то, кто умеет делать это лучше, чем Орден? В конце концов, разве не этим мы занимаемся на протяжении всего своего существования? – И он оглушительно захохотал.

Человечек по возможности незаметно обтер рукавом забрызганное слюною лицо и на мгновение стиснул зубы. Брат Эвер успел проникнуться крайней неприязнью к этому грубому, потному мужлану, пользующемуся любой возможностью продемонстрировать свое физическое превосходство, но он уже достаточно долго пробыл Хранителем, чтобы научиться хорошо скрывать свои истинные чувства. Поэтому он дождался момента, когда его собеседник наконец замолчал, и, изобразив вежливую улыбку, спросил: